|
Выпуск № 170 от 11.09.2009
Страсти вокруг Устава
Сегодня в действующем городском законе о петербургских праздниках и памятных датах самой первой позицией значится 14 января. Эта дата обозначена как День Устава Санкт-Петербурга
Александр РАБКОВСКИЙ
Между тем 11 с лишним лет назад, после того как депутаты Законодательного собрания приняли в тот самый день в третьем, окончательном, чтении самую первую редакцию Устава города, настроения в Мариинском дворце и особенно в Смольном от праздничных были весьма далеки. Более того, вокруг новоявленной «конституции северной столицы» вспыхнули нешуточные разборки с далеко идущими последствиями.
Случилось все достаточно неожиданно. Выйдя на свое первое в наступившем 1998-м пленарное заседание, депутаты решили вдруг поставить на голосование в целом Устав Санкт-Петербурга. Тот самый, разработка которого началась еще в недрах Ленсовета, а потом продолжалась целых три года уже в ЗакСе. Множество вариантов, корректировок, сотни поправок во втором чтении, на рассмотрение которых ушло не одно заседание. И вот решающий момент, который де-юре должен стать точкой, итогом труда многих депутатов, ученых, экспертов по подготовке главного питерского закона...
Первое голосование положительного результата не дает: не хватает высказавшихся в пользу принятия устава. Вторая, окончательная, попытка, и на табло высвечивается 34 голоса за. Что называется, тютелька в тютельку: ровно столько, сколько требуется для того, чтобы массивный документ считался успешно прошедшим третье чтение и ушел на подпись к губернатору. При этом накладывать на него свое вето по существующей процедуре глава Смольного уже не может. Фактически у него нет выбора: надо подписывать устав.
Впечатление такое, что и сами депутаты, только что вернувшиеся к работе после продолжительного новогодне-рождественского «ступора», такого быстрого принятия документа не ждали. В воздухе повисает пауза, своеобразная немая сцена. Ее прерывает возглас председателя комиссии по вопросам государственного устройства, одного из активных участников разработки проекта устава Анатолия Кривенченко: «Мы же приняли устав!». И в зале раздаются не очень громкие, даже, скорее, робкие аплодисменты. Может быть, кто-то и догадывался уже тогда, что эта своеобразная «минута молчания» неспроста...
Негативная реакция с площади Пролетарской Диктатуры не заставила себя долго ждать. На ближайшем совещании правительства губернатор города Владимир Яковлев заявил о том, что в принятом уставе «прослеживается явный дисбаланс ветвей власти». А кроме того, сомнения вызывает и процедура принятия документа. Ясно, что после таких слов губернатора его подчиненные в лице членов правительства порекомендовали Яковлеву от подписания устава воздержаться. С другого фланга атаку на устав повел полномочный полпред президента Сергей Цыпляев, усмотревший в тексте немало противоречий действующему федеральному законодательству, в том числе и Конституции РФ. Он пригрозил депутатам ЗакСа Конституционным судом.
Через неделю после памятного голосования стартовал первый раунд мариинско-смольнинского клинча. Явившись на Исаакиевскую площадь для того, чтобы высказать свои претензии, Владимир Яковлев столкнулся с отсутствием в зале кворума. Применив нехитрую, чисто парламентскую, уловку, мариинские сторонники устава дали губернатору понять, что сдавать свои позиции не намерены. А Владимир Анатольевич пошел в наступление. В предельно эмоциональной форме он возмутился тем, что депутаты присвоили себе право назначать и. о. губернатора в случае досрочной отставки главы администрации. Еще больше шокировала его норма, согласно которой вместе с ним равное право представлять северную столицу в отношениях с федеральным центром, другими регионами и на международной арене получал спикер ЗакСа. И т. д. и т. п. Словом, поводов для недовольства набрался воз и маленькая тележка.
В тот же день на специально собранной пресс-конференции несколько членов депутатской рабочей группы по подготовке устава заявили о давлении на них из Смольного с целью ревизии упомянутого голосования 14 января. А в СМИ пришло письмо другой группы из 24(!) депутатов, которые заявляли, что голосовали против проекта устава. А коли так, то откуда же вышеназванные 34 голоса за, если в ЗакСе числятся всего 50 народных избранников? В общем, кто-то дрогнул, кто-то «проснулся», кому-то на что-то намекнули: обычные, увы, приемы взаимоотношений между ветвями власти времен 1990-х годов. И в воздухе запахло серьезным противостоянием.
Лишь 23 января, после того как Городской суд, получив два заявления с сомнениями в законности процедуры принятия устава, принял решение приостановить процесс подписания, опубликования и вступления в силу этого документа, наметились тенденции к примирению спорящих сторон. В тот день В. Яковлев снова приехал в Мариинский дворец, где вместе с председателем ЗакСа Ю. Кравцовым заявил о том, что найден некий компромисс: Смольный подготовил блок поправок к уставу, которые будут рассмотрены депутатами в установленном порядке. А подписывать устав, как оказалось, вовсе и необязательно: одна из его статей гласит, что устав вступает в силу после официального опубликования. В «Вестнике ЗакСа» отпечатать весь текст, разумеется, уже успели.
Смольнинские поправки приняли очень быстро, и молодой устав во многом видоизменился, не успев еще заработать на практике. Но на этом противостояние не закончилось. Едва наступил февраль, как фракция «Коммунисты Ленинграда» поставила в ЗакСе вопрос о доверии спикеру Юрию Кравцову. Формально претензии предъявлялись по поводу якобы нецелевого расходования средств по смете собрания. Речь шла о евроремонте туалетов дворца, о выплатах экспертам, участвовавшим в подготовке устава, и даже... о шампанском во время упомянутого недавнего примирения спикера и губернатора. Но никто в городе не сомневался: дело было именно в уставе, самым ярым сторонником принятия которого проявил себя Кравцов. Так началась бурная и многотрудная процедура импичмента председателю ЗакСа, сопровождавшаяся срывом заседаний, взаимными оскорблениями, созданием специальных комиссий, коллективными открытыми письмами в СМИ противников и сторонников Кравцова. Только какое, собственно, значение имели все эти подковерные битвы для рядовых горожан, которых куда более волновал рост цен на продукты и коммунальные услуги, плачевное состояние тепловых сетей, плохая работа общественного транспорта? Помню, на нашей журналистской «бирже» чуть было не родилась в те дни инициатива - выйти на Исаакиевскую площадь и спросить у первых десяти случайных прохожих, за Кравцова они или против него? Уверен, что большинство таких «респондентов» потребовали бы уточнить, а кто такой этот самый Кравцов?
В итоге Кравцова - наверное, не самого хорошего и не самого плохого спикера - с его высокой должности все-таки подвинули. А многострадальному уставу пришлось пройти еще эпопею в нескольких судах, включая Верховный суд РФ, где по заявлению одного из депутатов оспаривалась чистота принятия документа 14 января 1998 года: мол, моим ключом проголосовали за меня без моего ведома и на то согласия. Устав и эту «бурю в стакане воды» выдержал. Но сие отнюдь не значит, что самый главный питерский закон, принятие которого сопровождалось столь жаркими политическими схватками, дожил до наших дней в неизменном виде. Наоборот, количество принятых и включенных в него поправок за минувшие годы не поддается подсчету. И это объективно: любое значимое изменение федерального законодательства автоматически влечет за собой необходимые корректировки устава. Отменили, к примеру, прямые выборы губернаторов населением - будьте любезны, пропишите оперативно процедуру назначения в уставе. Сняли планку явки на выборы депутатов ЗакСа, ввели избирательные партийные списки - отражайте и эти нормы.
Вот, собственно, и ответ на часто задаваемый горожанами вопрос: а почему Устав Санкт-Петербурга нельзя свободно купить в киоске, точно так же как Конституцию РФ? Слишком часто пришлось бы перепечатывать текст этой самой брошюры. В официальных изданиях публикуются лишь изменения в текст устава, а увидеть его полностью со всеми этими включенными поправками можно лишь в электронной версии.
|
